Пятый год существования проекта SKALOLAZ.PRO мы решили отметить, сделав серию интервью с некоторыми героями самого первого номера. Встречайте первую гостью рубрики "Опять" - Веронику Рубцову!
Фото Юлии Леоновой
Вероника, перед этим нашим интервью я перечитал прошлое, так что сегодня задам похожие вопросы, чтобы узнать, что изменилось за четыре года. Одна из главных тем прошлого интервью – клуб «Клаймберс». Расскажи, пожалуйста, как у вас сейчас идут дела.
Я тоже перечитала то интервью. Тогда только открылся «Токио», мир ещё не поменялся, мы собирались в Германию. И мы с учениками только начали пробовать свои силы на всероссийских стартах. Так как поколение спортсменов имеет цикл 5-7 лет, можно сказать, что сегодня у меня почти полностью обновился состав. Работа и направленность клуба тоже поменялись. Пять лет назад мы ездили на скалы за границу, это было главным для нас, а российские старты не были самоцелью. Сейчас вектор развития сместился в сторону официальных соревнований, мы ушли в систематический спорт. Последние два года участвуем во всех соревнованиях, поднимаемся в рейтинге, и весь тренировочный процесс стал на это направлен.
За свой счёт так заниматься тяжело, стартов очень много, нужна поддержка государства. Поэтому главным событием последнего времени стало то, что я стала работать в ГБУ ДО МГФСО Москомспорта. Это наша сильная спортшкола, и я зачислила туда всех своих учеников из клуба «Клаймберс» которые показывали хорошие результаты. Со временем появились призёры российских стартов, Никита Простосердов забрал золото и серебро на последних двух всероссийских соревнованиях в трудности, и Никита Прусаков серебро в боулдеринге. Со старшей группой разрядников потихоньку приближаемся к «мёртвому» возрасту 17-18 лет, когда надо поступать в универ. А тем временем я набираю детей 2015-2017 года рождения, чтобы росло следующее поколение спортсменов. Это непрерывный процесс. Состав клуба по тренерскому штабу, не смотря на все приключения, не поменялся. У нас по-прежнему шесть тренеров, каждый работает в своей сфере в рамках своих компетенций, поддерживая свою часть работы клуба, и мы очень помогаем друг другу сохранять непрерывный тренировочный процесс для детей всех возрастов.
Серьезным событием в жизни стала продажа скалодрома «Токио». В своё время мы с мужем построили его, когда закрылся скалодром 4810. При этом детские клубы обычно создаются на скалодромах. То есть в зале есть какой-то поток детей, они идут в клуб, и дальше ты развиваешь эту деятельность. После продажи «Токио» я думала, что у меня не будет базы. Не понятно было, как будет работать с детьми «Клаймберс». Потом я посмотрела на модель работы МГФСО, где реализован тренировочный процесс на нескольких скалодромах Москвы. Стало ясно, как примерно это можно организовать. Также положительным моментом стало то, что «Токио» купили мои же тренеры Ксения Овечкина и Казарцева Анастасия. Так что база у нас осталась, девчонки молодцы, развивают проект и поддерживают зал в отличном состоянии. Тем самым за последние четыре года я лично сделала свой профессиональный выбор: сосредоточилась только на тренерской работе и развитии нашего спорта высших достижений.
Подводя итог по клубу «Клаймберс», можно сказать, что мы не выросли количественно, но стали лучше с точки зрения качества. По-прежнему тренируемся в лучших залах, и, конечно, выезжаем на скалы. В Джан-Тугане бываем каждый год, старшие спортсмены уже стали настоящими скальными боулдерингистами.
Расскажи, пожалуйста, подробнее про спортшколу МГФСО.
Она работает уже более 20 лет. Многие московские спортсмены тренируются и выступают за МГФСО, получая поддержку от спортшколы и развиваясь в профессиональном плане. У государственных структур, как и у коммерческих, есть свои плюсы и минусы, и очень интересно, как сейчас всё это развивается и успешно взаимодействует друг с другом. Мы все, кто работает с детьми, находимся на пересечении массового спорта и спорта высших достижений. Мне приходится выстраивать работу клуба и свою работу в МГФСО так, чтобы самые талантливые и мотивированные спортсмены могли достичь своего максимума в нашем спорте. Это достаточно сложная задача, но мне повезло - у меня есть Алексей, и я понимаю, к чему мои ученики должны прийти. Как сделать так, чтобы человек в долгосрочной перспективе оставался в спорте и был успешен.
Как сейчас обстоят дела с мотивацией юных спортсменов? Раньше можно было рассказывать им про Олимпиаду и Кубки мира, но сейчас о таких перспективах говорить не приходится.
У меня, как тренера, изначально не было целей выращивать олимпийских чемпионов. Скалолазание позволяет всегда иметь какую-то внутреннюю мотивацию. Вчера не пролез, а сегодня получилось — уже здорово. А так мне кажется, что сейчас стало даже лучше. Раньше, когда мир был открыт, то спортсмену, чтобы получить какие-то блага от спорта, нужно было лезть на уровне Алексея Рубцова, Якоба Шуберта и Адама Ондры. Сейчас на внутренних соревнованиях увеличиваются призовые, и спортсменам в некоторой степени стало проще добиться успеха в нашей стране. Участники Игр Дружбы получают те же бонусы, что раньше атлеты на Чемпионате мира. Уровень зарплат, финансирование сборов растёт.
При этом внутренняя конкуренция тоже увеличивается, я реально вижу, что дети начинают лучше лазать. Очень интересно посмотреть, что будет дальше. В закрытой системе может произойти внутренний прорыв, Жаль только, что мои спортсмены сейчас растут без скал. Вам в Питере хорошо, у вас там всё рядом, а нам, чтобы поехать на скалы, нужно целый сбор организовать. И то наиболее доступен сейчас боулдеринг, с трудностью большие проблемы.
Возвращаясь к твоему вопросу, дети сегодня должны понимать, что это их время, их шанс себя проявить. После 2028 года, когда скалолазание пройдёт уже три олимпийских цикла, условия для спортсменов могут стать куда жёстче. Так что ловите мгновенье, спортсмены!
В нашем прошлом интервью мы говорили и твоём скалолазании. Как ты сегодня тренируешься? Удалось ли пролезть восьмёрку? Кажется, была у тебя такая цель.
Я непрерывно тренируюсь вместе с детьми, при этом постоянно учусь, узнаю что-то новое и думаю: «Почему я пять лет назад этого не делала?» Недавно выехала на скалы в Турцию и вылезла 7С+ с четвёртой попытки. Но вообще на своё скалолазание времени не хватает: то соревнования, то сборы, на выезде вместе с детьми я сама с полной самоотдачей лазать не могу, я своими спортсменами занимаюсь. Сейчас во время лазания я чаще думаю о том, что мне нельзя травмироваться, поэтому лазаю осторожнее. Но хорошую форму поддерживать удаётся.
А ты сама – лазающий тренер? Показываешь что-то детям на стене, или тебе, грубо говоря, достаточно лазерной указки?
Я – тренер-практик. Что касается работы на полу, я все ещё лучше детей некоторые упражнения делаю. Также лазаю и показываю то, что могу. Для возраста до 12 лет моего уровня хватает, дальше, если что-то не могу сделать сама, мы можем вместе со спортсменами обсуждать расклады, работать над трассой.
А что касается категорий, то мои дети в 13 лет 8А залезают, так что я уже и сама не считаю, что восьмёрка это так уж круто. И, повторюсь, иногда нужно больше времени на скалах , чтобы достигать свои цели. Но меня всё больше последнее время занимает тренерская, научная деятельность. В принципе, все мои спортивные изыскания можно свести к одному вопросу: как сделать так, чтобы все дети максимально хорошо для себя лезли?
Это хороший вопрос. Нашла уже какие-то ответы на него?
Пожалуй, есть три кита, которые дают возможность скалолазу достичь приличного уровня. Первый – систематичность и цикличность занятий, у нас все-таки сложнокоординационный вид спорта, и большие перерывы вносят свои коррективы. Второй – так называемая “двигательная культура”, правильность движений. Это влияет и на само лазание, и часто является лучшей профилактикой травм. Третий – работа над сложными трассами. Именно пролезая сложные для себя проекты, мы чему-то учимся и становимся лучше, как скалолазы.
Интервью подготовил Юрий Бирилов
(с) Все права защищены. Копирование и распространение возможно только с разрешения автора.